Одной из самых малоизвестных и малоизученных страниц Великой Отечественной войны является так называемый «Таллинский переход». Речь идет о прорыве 28-29 августа 1941 года из Таллина в Кронштадт основных сил Балтийского флота и сухопутных войск, которые обороняли эстонскую столицу. В Военной энциклопедии об этом переходе есть только упоминание. К концу августа немцы вынудили защитников Таллина отойти на самый последний рубеж обороны. Уже начинались упорные уличные бои, когда Ставка Верховного командования приняла решение перебазировать флот и части 10-го стрелкового корпуса, которые защищали город, в Кронштадт и Ленинград. 27 августа немцы уже ворвались в город, а 28-го началась эвакуация наших сил. С огромными жертвами и потерями проходил и вывод из Таллина морских сил. В нем принимало участие, по данным Военной энциклопедии, 100 военных кораблей и 67 транспортных и вспомогательных судов с войсками.
По словам некоторых современных историков, это было «самое трагичное событие в истории Балтийского флота». Во время Таллинского перехода погибло 15 кораблей, 31 транспорт и вспомогательное судно, более 15 тысяч человек.
Аванесова (Кузьмина) Александра Васильевна, участница Великой Отечественной войны, с 1940 года до окончания войны проработавшая в госпиталях Таллина и Ленинграда медицинской сестрой, в своих воспоминаниях писала:
«На нашем транспорте народу было очень много, более тысячи человек. Яблоку даже упасть было некуда. Суда были загружены до предела. Ночью пошел дождь и налетели самолеты. А мы работали и работали: перевязывали, кормили, успокаивали. На весь транспорт нас было всего двое: я и еще одна медсестра, которая кормила раненых.
Среди наших эвакуируемых на транспорте оказался один раненый по фамилии Гусев, который уже тонул в Балтийском море и был спасен нашим экипажем. Его голое тело прикрывали только чьи-то старые порванные брюки и шинель.
Он почему-то сразу проникся ко мне уважением. Как только налетели вражеские самолеты и стали нас бомбить, он сразу приказал мне выйти на верхнюю палубу. Когда мы с ним поднимались по лесенке, раздался сильный удар и из рубки полыхнул огонь. Оттуда же поднялся человек, который держался за живот и представлял собою страшную картину. Я сразу же ринулась бежать ему на помощь, но мой сопровождающий резко схватил меня за руку:
— Шурочка, ты ничем уже не поможешь. Тебе нужно прыгать в воду и сразу как можно дальше отплывать от транспорта. Поняла? Как можно дальше отплывай от транспорта.
— Нет. Нет, я не могу. Я боюсь. А как же Вы?
Ответа не последовало, а я полетела за борт. Он так сильно меня толкнул, что я действительно оказалась в воде на каком-то расстоянии от транспорта. С бортов посыпались люди. Они все прыгали и прыгали, а я отплывала все дальше и дальше от транспорта, который накренился и уже наполовину ушел в воду. Я кричала и кричала:
— Мамочка, спаси меня! Я тону, помогите…
Но вокруг была только холодная балтийская вода. На мне был резиновый спасательный жилет, но надуть я его не могла, а только все кричала и кричала. И вдруг рядом раздался молодой, но повелительный женский возглас:
— Перестань кричать, береги силы, никто тебе не поможет, только совсем растратишь все оставшиеся силенки.
Я перестала кричать и увидела молодую женщину из соседнего армейского госпиталя.
Она сказала:
— Держись за меня, за жилет, передохни.
На ней был одет капковый спасательный жилет. Я сразу же ухватилась за ее жилет и инстинктивно перестала кричать и передохнула.
А немцы все бомбили и бомбили… Я устремила взгляд на наш транспорт. Его уже не было видно над поверхностью воды, и только большая воронка из черной воды показывала, где был мой временный дом в эти несколько последних дней.
А с воздуха лился «горячий дождь пуль» из фашистских пулеметов, которые, не переставая, били с самолетов. Я видела весь ужас этой трагедии, видела, но не дрогнула, не спасовала. Я очень хотела жить, я хотела домой к маме. Я ощущала ее теплые руки на моих холодных негнущихся руках, а она меня все гладила и гладила, и просила только все стерпеть и выжить. А бурные воды холодной Балтики смыкались над головами моряков — героев, которые находили на морском дне свою последнюю обитель.
Моя соседка и спасительница Катя взяла командование нашим передвижением в свои руки и сказала:
— Мы должны как можно дальше отплыть от других людей, иначе нам не выжить. Мы не будем плыть к кораблям, а наоборот будем от них отплывать в море…
Мне казалось, что это длится вечно: я держалась за капковый жилет своей спасительницы, отдыхала и снова плыла. Она несколько раз пыталась надуть мой спасательный жилет, но было очень холодно, ни руки, ни губы не слушались. Мы уже далеко отплыли от основной массы людей, и я видела на воде только черные точки…
Уже не различались крики и стоны, явно слышался на воде только шум удаляющихся от нас кораблей. И тут мы увидели шхуны, которые шли рядом с нами. У нас появилась надежда, что нас услышат или увидят. Но, увы, они прошли мимо, а мы настолько ослабли, что не могли не только кричать, но даже и шептать… Я видела, как часть голов на воде, вдалеке от нас, устремилась к этим эсминцам, но они только попали в водоворот, и на воде стало меньше точек. Наше спасение, которое было так близко, прошло мимо нас…
И вдруг в этой темноте появилась эстонская шхуна, которая медленно стала двигаться возле нас. Я собрала все оставшиеся силы и стала приближаться к ней. Со шхуны бросили тонкие канаты, за которые нужно было уцепиться, чтобы тебя втащили наверх.
Я несколько раз попыталась уцепиться за них руками, но сил не было. И тогда мне бросили канат с петлей, в какой-то момент я изогнулась и влезла в эту петлю всем телом. Как у меня это получилось и сама теперь не представляю, но меня стали тащить и подняли на шхуну. Слез не было.
Я лежала на палубе и молчала, радоваться спасению не было сил, эмоций тоже не было, наступил какой-то ступор. Глаза закрывались, но кругом были в основном одни мужчины, а я в море растеряла всю свою одежду и на мне осталась одна тельняшка, которая накрепко облепила мое тело. Хозяин шхуны эстонец дал мне свою рубашку. Ее с трудом натянули на меня: у меня не осталось сил даже на то, чтобы самой одеться, принесли стакан горячего чая. Всех, кого вытащили из воды, теперь везли на шхуне в Кронштадт. Итак, второе мое рождение состоялось. Когда мы прибыли в Кронштадт, то среди спасенных на этой шхуне Кати не было. Я до сих пор не знаю, спаслась она или нет.
Намного позже мы узнали, что наш пароход КАЛПАКС» (KALPAKS), ВТ-524 потоплен в результате 47 атак немецких бомбардировщиков. Погибло более 1100 человек, в том числе 700 раненых бойцов. Значительная часть людей, державшихся на воде после гибели судна, была расстреляна фашистскими летчиками из пулеметов, что увеличило общее число жертв. Катера подобрали из воды 70 человек, в том числе 16 членов экипажа судна. Дата и место гибели транспорта № 524 — 29 августа 1941 года, Финский залив, восточнее острова Гогланд. Корабли, они как и люди, каждый оставляет в жизни свой след. У одних он маленький, незаметный, а у других — большой и глубокий».
Источник: Куценко Л.А. Таллинский переход 1941 года// Непридуманные рассказы о войне. URL: world-war.ru
