Бай Минго, основатель биржи CoinW дал представителям «Financial Times» развёрнутое интервью, где описал детство и профессиональный путь, а также рассказал, почему его продукт признан во многих странах, каковы перспективы его развития в РФ.
Financial Times: Каким образом вы пришли к мысли инвестировать в криптовалюту?
Бай: Бобби Ли, мой лучший друг, объяснил мне, что такое биткоин, ещё в 2013 году. Он сказал: «Если инвестировать в BTC сейчас часть капитала, то можно лишиться только этой суммы. В том случае, если цена монеты возрастет в 10 раз, то инвестиции удвоятся».
Именно тогда я подумал, что хочу связать свою жизнь с криптовалютой. Были мысли присоединиться к моему другу Бобби и работать на BTCChina, однако более удачной мне показалась мысль сотрудничества с Blockchain.info.
Я покинул эту компанию в 2016 году и перешел в OkCoin. Это была новая ступень моего профессионального развития.
Financial Times: Каковы причины вашего ухода из OkCoin?
Мне оказались чужды ценности данной компании. Я решил основать свой проект. Тогда зародилась идея CoinW.
Financial Times: Какой доход приносит вам проект сегодня?
Чистая прибыль за целый квартал вышла $40 млн.
Financial Times: Это правда, что вы продали дом, чтобы приобрести биткоины?
Бай: Да, в 2014 году я продал свой дом Танане. Все вырученные средства вложил в цифровую валюту. Биткоин до с их пор постоянный гость в моём портфеле.
Financial Times: Какой процент криптовалюта занимает в вашем капитале?
Бай: Почти 99%. Большей частью это фундаментальные монеты биткоин и эфириум, но я держу также новые токены.
Financial Times: Расскажите о вашем детстве, чем вы занимались до инвестиций в криптовалюту?
Бай: Я появился на свет в маленьком вьетнамском городке. Мне довелось жить в деревне, а затем снова переехать в крупный город. Я постоянно менял место жительства. Помимо Вьетнама, жил в США, Сингапуре, Канаде, Японии, Гонконге.
Частые переезды повлияли на моё мировоззрение. Я открыт новому опыту, могу мыслить нестереотипно. Такой подход я использую в обычной жизни и бизнесе.
Financial Times: Наверное, вы знаете несколько языков?
Свободно владею вьетнамским, английским и китайским. Немного хуже знаю французский и японский.
Financial Times: Много ли у вас клиентов из России?
Бай: Россия входит в топ-10 стран, где CoinW пользуется популярностью. Для нас это важно, в скором времени мы вводим службу поддержки на русском языке.
Financial Times: Допускаете ли вы полный уход платформы из России из-за санкций США?
Бай: Мы сохраняем нейтралитет на международной арене. По-прежнему готовы сотрудничать с русскоязычными пользователями. Единственное препятствие - возможные трудности с платежными системами.
Financial Times: Могут ли лица из санкционного списка Минфина США, пользоваться CoinW?
Бай: Нет.
Financial Times: Популярность CoinW в странах СНГ и Украине в последние годы резко возросла. С чем вы это связываете?
Бай: Каких-то особых действий для покорения этого рынка мы не предпринимаем. Работаем так, чтобы удовлетворить потребности наших пользователей из любого уголка планеты. Это нравится аудитории.
Financial Times: Очередной пакет санкций включал ограничения для жителей России на торговлю на криптовалютных биржах. Это отразилось на вашем сотрудничестве с россиянами?
Бай: Естественно, это имело последствия для популяризации услуг нашей биржи в Российской Федерации. Часть клиентов из этой страны была потеряна, но большинство пользователей остались с нами.
Если возникнут трудности из-за введения нового пакета санкций, CoinW начнёт использовать систему «SECURE WITHDRAW».
Financial Times: В чем суть системы?
Бай: «SECURE WITHDRAW» проводит расчёты через сторонние платежные системы, делает их абсолютно безопасными. Есть один минус - комиссия может вырасти до 20%.
Financial Times: Поступали ли в Ваш адрес угрозы, связанные с работой или деньгами?
Бай: Никогда, подобных ситуаций в моей жизни не было.
Financial Times: Давайте отойдем от политики и вернемся к криптовалюте. Согласно подсчётам Bitwise Asset Management, свыше 95% торгов на криптобирже фейковые. Как вы можете это прокомментировать?
Бай: Я не обладаю достоверными данными для ответа на этот вопрос. В любом случае CoinW не поддерживает подобные сделки.
Financial Times: То есть проблема фейковых торгов все же есть, пусть и на других площадках?
Бай: Было бы глупо это отрицать, не имея доказательств.
Financial Times: На CoinW все чисто?
Бай: Естественно, хотя важно понять, что именно считать фейковым объемом. В ситуации, когда человек в обед продаёт купленные утром токены, это можно назвать фейковой сделкой? Тем более, если торги оказались убыточными?
Я не могу сказать наверняка, что именно следует отнести к фейковой торговле, но наша биржа старается отслеживать отмывочные сделки и пресекать их.
Financial Times: А вы помните свое обещание про шиткоины?
Бай: Вы говорите про мои слова, что их нельзя допускать до листинга? Ничего не поменялось, я по-прежнему придерживаюсь этого правила.
Financial Times: Идея IEO исчерпает себя через год?
Бай: Не думаю. Мы отказываться от них не планируем.
Financial Times: ICO больше не работает?
Бай: Не могу так сказать. Фандрайзинг востребован в блокчейн-сфере и приносит свои плоды.
Financial Times: Можете ли вы согласиться с мыслью, что цель оправдывает средства?
Уверен, что поступки делятся на правильные и неправильные. У всех должны быть внутренние установки, которые помогут отделить первые от вторых.
В основе философской системы нашей биржи CoinW лежит не заработок на клиентах, а их защита.
Financial Times: Что имеет первостепенное значение – путь или результат?
Бай: Я не философ. Уверен, что в жизни нельзя всё делить на чёрное и белое, а нужно искать золотую середину.
Беседу проводили Миа Смоллен и Мет Талфен – корреспонденты Financial Times.
