«Лесные братья» давно героизируются в Прибалтике. Теперь к этому присоединился НАТО. Альянс подготовил восьмиминутный ролик о «подвигах» прибалтийских нацпартизан. В ответ на резкую реакцию российской стороны относительно этого медиапродукта литовские пользователи социальной сети Facebook атаковали официальную страницу МИД РФ комментариями с хештегом #Кремльнашуисториюнеперепишешь. Почему натовский ролик о «лесных братьях» появился именно сейчас и как следует России отвечать на ревизионистскую историческую политику Запада, аналитический портал RuBaltic.Ru обсудил с историком, руководителем исследовательских программ фонда «Историческая память» Владимиром СИМИНДЕЕМ:
— Г‑н Симиндей, прибалты не вчера начали героизировать «лесных братьев», но теперь к этому присоединился и НАТО. С какой целью и почему именно сейчас?
— В целом эта героизация имеет уже достаточно долгую историю, с конца 80‑х — начала 90‑х годов. Некоторые особенности нынешнего всплеска интереса к воссозданию героического образа так называемых «национальных партизан» связаны с продолжающимся уже несколько лет процессом демонизации России и определенным политико-психологическим переносом каких-то своих представлений и переживаний образа врага в лице СССР на нынешнюю Москву, на Российскую Федерацию.
С учетом того, что в 40‑м году советская власть установилась в Прибалтике без сопротивления со стороны местных властей, вооруженных официальных структур, то вот такая фрустрация требует героев.
В Эстонии и Латвии практически официально в этом статусе числятся легионеры войск СС, а так как в Литве не удалось тогда собрать литовский легион СС, то большее внимание уделяется литовским полицейским батальонам, национальным партизанам, которые действовали на территории Литвы с 44‑го года фактически по начало 60‑х годов.
Надо сказать, что в Литве действительно, по сравнению с Латвией и особенно с Эстонией, сопротивление было серьезным, ожесточенным. Об этом в последнее время говорят часто, повторять здесь не буду. Масштаб различается на порядок, а то и на два порядка между Литвой и другими прибалтийскими странами.
Надо сказать, что «национальные партизаны» в большинстве своем начинали как диверсанты, посланные гитлеровскими структурами, а в дальнейшем, после капитуляции нацистской Германии, группы остались без взаимодействия с кураторами. И стали искать новую поддержку, ожидая, что, возможно, разразится новый конфликт между США и Великобританией с одной стороны, СССР — с другой и появится возможность каким-то образом повторить события 1918–1920 годов, когда Германия и Россия оказались в числе проигравших, хотя воевали по разные стороны баррикад.
Благодаря вмешательству Великобритании, Франции и США, Эстония, Латвия и Литва получили тот формат независимости, который был определенным образом приемлем для Антанты. Но история пошла по другому пути, и этим мечтам не суждено было сбыться, хотя, конечно, определенные контакты с разведслужбами Запада некоторые группы национальных партизан имели. Но всей этой поддержки было недостаточно для того, чтобы продолжать боевые действия против организованной силы, против советских войск и чекистских подразделений.
Поэтому под ударом оказались представители советской власти на местах, активисты, родственники, в том числе малолетние дети. Также «братья» уничтожали почтальонов, руководителей коллективных хозяйств, сборщиков налогов и так далее.
И, конечно, количество и этнический состав жертв национальных партизан позволяет даже выдвинуть тезис о том, что эти события были скрытой формой гражданской войны, когда расправлялись прежде всего с «неправильными» своими.
Было ли это желание под влиянием идей национализма создать монолитный этнополитический конструкт — вопрос дискуссионный, но ставить его следует.
Патриотическая риторика также является важным фактором мобилизации национального электората в Прибалтийских странах. Политические партии будут активно задействовать это на горизонте определенных национально окрашенных событий, где будет увязываться борьба с Советским Союзом задним числом, но в лице современной России.
Можно ожидать, что дальнейшая героизация «лесных братьев» в Литве, Латвии и Эстонии будет усиливаться, а попытки публикации документов, которые показывают достаточно быстрое разложение в рядах национальных партизан, их повадки и неприглядные методы борьбы, будут восприниматься не как фрагмент научной дискуссии, а как борьба с самим режимом. Это некий элемент создания мифа на государственном уровне, что печально. Всё-таки исторические события следует разбирать в научной среде, а чрезмерная их политизация вредна.
— То есть данный ролик адресован в первую очередь электорату Литвы, Латвии и Эстонии?
— Ролик про латышских партизан, хотя под «национальными партизанами» тут понимаются все. Сам сюжет ролика неправдоподобен, там преувеличено количество жертв в результате нападения на служащих НКВД в 10 раз, и это подтверждается официальными документами, поэтому это пропагандистский ролик.
Он, в общем, уже оказал медвежью услугу НАТО как структуре, потому что мы понимаем, что это продвижение интересов некоторых военных бюрократов и представителей военизированного пиара из числа, например, латышей. Но в целом такой ролик явно вызывает отторжение у русскоязычных общин балтийских стран.
Во многом пропагандистская работа, которая под эгидой НАТО проводилась все эти годы в отношении русскоязычного населения, сейчас пошла насмарку. Этот ролик, мягко говоря, не продуман и показывает, что есть определенные круги, которые совершенно не случайно поднимают эту тематику, и, вполне возможно, в будущем, в случае гипотетического вооруженного конфликта, они не прочь использовать такие милитаристские методы в отношении русскоязычного населения. Это вызывает тревогу.
С другой стороны, различные партии и группы будут выдавать это за подтверждение своей немаргинальности в Альянсе, раз уж «НАТО заинтересовала наша история». Конечно, они попробуют на этом заработать на ближайших выборах, например, в Сейм Латвии, которые будут в следующем году. Но в целом я вижу большой элемент непродуманности и истерии. Это попытка определенных групп интересов внутри НАТО отвлечь внимание от НАТО, искусственным образом увеличить напряженность. Потому что на самом деле реальные проблемы НАТО сейчас находятся на юге, а не на востоке.
— В видеоролике НАТО современные прибалтийские спецназовцы говорят, что они опираются на опыт «лесных братьев». Насколько уместно сравнение опыта тех национальных партизан и современных военных?
— В порядке шутки у нас тоже могут сказать служащие мотострелковых частей, что опираются на опыт Василия Ивановича Чапаева. Конечно, современная маневренная война крайне мало нуждается в копировании того опыта.
Потом, значительная часть этих национальных партизан вела достаточно жалкий, с военной точки зрения, образ жизни: они жили в землянках, прятались, нападали в основном на безоружных или, например, на отставших от воинских частей, устраивали засады. В общем, ничего особо выдающегося там не было. Можно выделить разве что некоторые хитрости: как спрятать схрон, землянку, чтобы не сразу нашли.
Поэтому я думаю, что это всё пиар, потому что какой-то военной значимости деятельность национальных партизан всё равно не имела.
Можно говорить, что с конца 50‑х годов в Прибалтике начинается новая эра: тогда даже те, кто не желал здесь советской власти, смирились с тем, что она есть. Люди стали по-разному встраиваться в новые правила жизни, делать свои карьеры, строить будущее свое, своих детей и так далее. Многие даже находили в этом свои выгоды и интересы.
Надо сказать, что из всех балтийских стран Литва, литовский народ получили максимально возможные условия для выживания и даже своеобразную модернизацию в рамках советских реалий.
В общем, тут говорить о том, что опыт национальных партизан был успешен, неправильно.
Наиболее вменяемо для тех, кто это постулирует, было бы говорить о политико-моралистских соображениях: мол, несмотря ни на что идея независимой Литвы в националистическом плане не потухла и жила не только среди эмигрантов, но и определенное время — в самой Литве. Об этом можно вспоминать, но это вещи достаточно эфемерные.
Использовать все эти идеи на практике, а тем более накликать, как говорится, на себя беду, заранее готовиться к чему-то такому — это неразумно. Лишняя растрата жизненной энергии.
— С подачи журналиста Андрюса Тапинаса проходит флешмоб «Кремль, нашу историю не перепишешь». Около 10 тысяч постов с этим хештегом появились на англоязычной версии страницы МИД РФ под сообщением о количестве жертв «лесных братьев». О чём говорит такое число поддержавших акцию?
— Люди всерьез считают Россию врагом и всерьез уже воюют с ней. Только Россия не объявляла войны. Как они могут проявить себя, чем могут «пострелять»? Устроили такой вот виртуальный набег своей ватагой. Вместо того чтобы вспомнить, кто они были, эти национальные партизаны, оплакать их, они устраивают этот флешмоб.
Нам надо иметь в виду, что значительная часть населения балтийских стран считает нас врагами, и относиться к этому серьезно.
Совсем закрывать на это глаза нельзя, потому что в какой-то момент у всех, кто воюет с нами в своей голове, могут сдать тормоза, и они устроят достаточно крупную провокацию.
Это надо учитывать.
— Историк Александр Дюков сравнил «лесных братьев» с ИГИЛ. Уместно ли подобное сравнение?
— Мы, конечно, говорим о разных эпохах. Надо сказать, что литовцы эксплуатировали националистическую риторику, иногда граничащую с нацистской, а игиловцы больше используют религиозную риторику. Но я соглашусь с Александром Дюковым в том смысле, что накал ненависти и отдельные методы ее выплескивания могут навевать такую мысль. Потому что примеры запредельной жестокости относительно захваченных «лесными братьями» людей, издевательств над плененными иногда схожи.
— Есть ли сущностные отличия между литовскими и латышскими «лесными братьями»?
— Я бы не сказал, что есть какие-то серьезные отличия, кроме количественных. В Литве нацпартизан было на порядок больше. Они были более организованными и более мотивированными, что ли. Например, во время войны характер их коллаборации с немцами был иной. В Латвии всё-таки в большей степени они шатались по лесам, прячась от неизвестности.
Здесь огромную роль сыграла нацистская пропаганда, которая распространяла тезис о том, что любая сдача в плен к красным гарантированно оборачивается расстрелом или ссылкой в Сибирь, что не соответствовало правде.
Казнь грозила только представителям офицерского состава и коллаборантам, наиболее отличившимся в карательных акциях. И это, конечно, повлияло: многие просто потерянно бегали по лесам. В Эстонии количество «лесных братьев» было еще меньше, чем в Латвии.
Кстати, в приграничных областях были примеры взаимодействия между латышскими и литовскими национальными партизанами. Кардинально отличались взаимоотношения между литовскими нацпартизанами и польской Армией Крайовой, они были непримиримыми врагами.
— Что может противопоставить Россия западному историческому ревизионизму? Как следует реагировать на такие натовские ролики о «лесных братьях» и другие многочисленные сюжеты, связанные с переписыванием истории?
— Здесь можно выделить два направления: первое — это сугубо научная работа. Работа по введению в научный оборот больших массивов архивных документов, касающихся националистической активности в Прибалтике, и их анализу. Такой проект сейчас готовится.
Второе направление — это репрезентация имеющихся знаний. Наверное, имеет смысл сделать какой-то фильм или ролик о поведении латышских, литовских, эстонских полицейских батальонов, в том числе на территории РСФСР, на территории Беларуси. Также и о «лесных братьях» не забудем…Наверное, здесь стоит привлекать силы кино, создавать документальные и игровые картины с переводами на английский язык, чтобы это было доступно широкой аудитории. Работа на этих двух направлениях способствовала бы по крайней мере выравниванию позиций, а думающие люди могли бы сопоставить качество материала и здраво оценить происходящее и происходившее.
