Известный советский и российский военный историк Карем Раш так писал о роли сибиряков в битве под Москвой в конце 1941 г.:
Судьбу всей войны решила Московская битва. Исход самой битвы при прочих известных условиях решили сибиряки и Жуков.
К Москве рвался немец. Война шла на истребление. Но когда сыплются искры из глаз от знатного удара в лоб, даже нацист на время трезвеет. Гитлеровцы опасливо приметили сибиряков и стали интересоваться, какие части им противостоят. Сибирский характер стал под Москвой военным фактором. Его в немецких штабах стали принимать в расчет как показатель мощи, нечто такое, что крепче брони и белее огня.
Жуков велел оседлать дороги, перекрыть проходы, зарыть в землю танки на перекрестках, начинить орудиями повороты и придорожные холмы, вскопать рвы и эскарпы на танкоопасных направлениях. Мы не могли тогда себе позволить не только массированный огонь, но даже сосредоточенный. Каждый выстрел на учете. Жуков создал противотанковые опорные узлы. На стыки армий поставил танковые бригады. Пехота училась зарываться. Появились ловушки, завалы, ежи, засады.
Фон Клейст напишет: «Русские стали первоклассными солдатами, как только накопили опыт. Они дрались упорно, отличались исключительной выносливостью».
Чтобы ударить по танковым клиньям, охватывающим Москву, и притупить их, Жуков создает два ударных корпуса. Первый ударный корпус Лелюшенко на целую неделю задержал танки Гудериана у Мценска. Ядро его корпуса — 5-я сибирская гвардейская дивизия алтайцев, 5-й воздушно-десантный корпус из сибиряков и уральцев, три дивизиона "Катюш" и танковая бригада (80 танков) Катукова. На флангах два мотоциклетных полка разведки.
Когда части Гудериана натолкнулись на контрудар, в котором приняла участие сибирская танковая дивизия Гетмана, ворвавшаяся в бой прямо с железнодорожных платформ, Гейнц Гудериан озадаченно сообщит: «112-я пехотная дивизия натолкнулась на свежие сибирские силы, одновременно она атакована танками со стороны Дедилова. Дело дошло до паники, охватившей участок фронта до Богородицка. Эта паника, возникшая впервые со времен начала русской кампании, явилась серьезным предостережением».
Танки сибиряков встретились под Тулой с полком СС «Великая Германия». Полк этот по силам был равен дивизии. Сибиряков, как и эсэсовские части, ставили на самые опасные участки и на прорывы. Они должны были столкнуться неминуемо.
Второй ударный корпус под командованием Ватутина Жуков бросил на Север, чтобы контрударом у Клина сбить обходившую с Севера Москву танковую армию Рейнгардта. У Ватутина действует танковая бригада Ротмистрова на Т-34. Кроме того, в ударном корпусе Ватутина две стрелковые дивизии и две кавалерийские. Ватутин был, пожалуй, наиболее одаренным полководцем в нашей армии после Жукова.
Создание двух ударных корпусов в критические часы — продукт Жуковского военного гения.
«Когда меня спрашивают, — говорил Жуков, — что больше всего запомнилось из минувшей войны, я всегда отвечаю — битва за Москву».
Сибиряки стали главными действующими лицами этой битвы, где решалась судьба мира. Жуков умел распознавать настоящих воинов и ставить их на самые опасные участки. Сибиряки оседлали дороги на Москву, перерезав коммуникации противника, и став с ним лицом к лицу на главных направлениях атаки нацистов.
На Волоколамской дороге стал Белобородов.
В страшный октябрь 41-го прямо из вагонов-теплушек бросят в бой две сибирские дивизии. Октября 21-го числа в дело вступила 93-я Восточно-Сибирская дивизия генерала Эрастова. Четырьмя днями позже полк за полком расположилась западнее Кубинки у Труфанова, Болдина и Дорохова 82-я мотострелковая полковника Карышева.
На дивизию Эрастова у Нарофоминска навалились две дивизии вермахта и сотня танков. Дело доходило до ожесточенных рукопашных, но враг не прошел. На эшелонах этих двух дивизий на вагонах белели надписи: «Сибиряки клянутся: враг под Москвой будет остановлен и уничтожен».
Маршал Малиновский говорил о сибиряках:
«У нас, фронтовиков, укоренилось глубокое уважение к питомцам Урала и безбрежной Сибири. Это уважение и глубокая военная любовь к уральцам и сибирякам установилась потому, что лучших воинов, чем сибиряк и уралец, бесспорно, мало в мире. Оба они такие родные и настолько овеяны славой, что их трудно разделить. Оба они представляют одно целое — самого лучшего, самого храброго, упорного, самого ловкого и меткого бойца».
Видите, какую искру высекли уральцы и сибиряки из маршала, прошедшего две мировые войны!
Источник: Раш К. Сибиряки против СС // Роман-газета для юношества. — 1989. — №9.
