Эгилс Левитс стал президентом Латвии 8 июля. Выступил с речью у памятника Свободы и как будто бы затих. В последние недели о нем почти ничего не было слышно. Затишье перед бурей?
Левитс давно вынашивал планы занять президентский пост. Четыре года назад у него не получилось — депутаты тогда выбрали президентом Раймонда Вейониса. Менее харизматичного и, как показали четыре года его правления, абсолютно лишенного лидерских качеств.
Вейонис, наверное, войдет в историю Латвии как самый блеклый президент — хороший человек, как говорят о нем знакомые, оказался не готов к роли государственного лидера.
Левитс — это совсем другая история.
Автор преамбулы к Конституции, возвышающей этнических латышей над всеми остальными народами, явно не собирается «просиживать штаны» в своем кресле.
Эксперты считают, что у него есть своя миссия — быть формальным лидером бывший европейский судья вряд ли захочет. Например, политический обозреватель Юрий Соколовский предполагает, что Левитс удивит депутатов, которые его избрали.
«Он не будет удобной фигурой. Если депутаты думают, что, избрав его президентом, смогут на него влиять, они, скорее всего, ошибаются», — заявил Соколовский.
Ставку на Левитса делает Нацблок. Латышские национал-патриоты надеются, что новый глава государства будет поддерживать их консервативные позиции.
Левитс же, возглавив страну, сразу смягчил риторику по национальным вопросам.
Думаю, что его амбиции простираются чуть дальше — он хочет стать президентом, который сопоставим по уровню с Вайрой Вике-Фрейбергой. Зацикливаться на национальном вопросе в век глобализации — это слишком мелко.
Левитс же — человек, который мыслит шире. Его национализм не следует рассматривать с примитивной точки зрения.
Он хочет интегрировать его в глобалистскую модель, хоть это и сложная задача.
Как мне кажется, эта его линия разочарует Нацблок, который привык разыгрывать примитивные схемы в национальном вопросе. Очевидно, что идея «пещерного национализма» себя изживает.
В Латвии — маленькой стране — глобальные процессы происходят еще стремительнее. Население Риги меняется. Если раньше были две крупные общины — латышская, основная, и русская, включавшая в себя 40% населения, — то сегодня число иностранных граждан стремительно растет.
Моноэтничность невозможна, создание этнографического музея, который так топорно пытается построить Нацблок, тоже обречено.
Левитс будет строить свою президентскую карьеру, ориентируясь на глобализацию, хотя и предлагая национализм в качестве приправы, и Нацблоку особо рассчитывать на него не придется.
Так что рискну предположить, что о господине Левитсе, который пока молчит, мы услышим очень скоро.
