После недолгого, но все-таки заметного дележа высших государственных должностей и начала полноценной работы нового парламента Молдовы глава государства Майя Санду вплотную занялась вопросом, который занимает ее более всего и который стал поводом для ее отставки с должности премьер-министра в 2019 году. Речь идет о должности генерального прокурора, а точнее, о том, кто эту должность занимает. Учитывая специфику государственного устройства Республики Молдова, контроль над Генеральной прокуратурой обеспечивает возможность практически неограниченного влияния на любые процессы в стране.
Последнее обстоятельство понял еще в 2010-м олигарх Владимир Плахотнюк, который при распределении сфер влияния в проевропейской коалиции выбрал для своей партии именно контроль над сферой юстиции. Именно это и позволило ему выйти победителем в схватке с Владимиром Филатом, «крестным отцом» Майи Санду в политике.
Нынешняя глава государства этот урок усвоила хорошо, поэтому попытки контролировать Генпрокуратуру начала предпринимать еще в 2019 году, будучи в коалиции с Партией социалистов. Именно тогда генеральный прокурор Плахотнюка Харунжен подал в отставку, и в соответствии с действующим законодательством был объявлен конкурс на занятие должности главы Генеральной прокуратуры. Правительство, состоявшее из членов PAS, всеми способами продвигало свою кандидатуру в лице Штефана Глигора, руководившего одним из прозападных НПО. Однако его шансы с самого начала были невысоки.
Тогда Майя Санду, будучи премьер-министром, предложила под ответственность правительства законопроект о том, что новый генпрокурор должен назначаться главой Кабинета министров. Собственно, это стало как причиной, так и поводом для того, чтобы парламент отправил правительство Санду в отставку.
По результатам проведенного конкурса должность генерального прокурора занял Александр Стояногло, который обозначил главные приоритеты своей деятельности: реформа и очистка системы прокуратуры, а также расследование резонансных дел, в первую очередь о «краже миллиарда» из банковской системы Молдовы.
По первому пункту можно констатировать заметный прогресс — из органов прокуратуры были уволены наиболее одиозные служители режима Плахотнюка, против них в настоящее время в судах ведутся уголовные процессы.
Что касается расследования «кражи миллиарда», то это дело пришлось, по словам Александра Стояногло, начинать практически с самого начала, поскольку до этого оно расследовалось чисто формально, а следственные действия велись в абсолютно неверном направлении. Уже при новом генеральном прокуроре следствие занялось не только теми компаниями, через которые финансовые средства выводились из Молдовы, но и высшими чиновниками Национального банка Молдовы, в обязанности которых входили надзор и контроль за финансовыми транзакциями. Некоторые из них были задержаны, но впоследствии или переведены решениями судов под домашний арест, или вообще отпущены на свободу.
Также прокуроры занялись и чиновниками правительства вплоть до экс-премьеров Юрия Лянкэ и Кирилла Габурича, которые были причастны к выдаче государственных гарантий трем «выпотрошенным» банкам. При этом нельзя не отметить, что за решения о выделении этих гарантий в 2015 году на заседании правительства Молдовы голосовали нынешний президент Майя Санду в качестве министра образования и нынешний спикер Парламента Игорь Гросу в качестве тогдашнего заместителя Санду.
Тем не менее именно то, что за два года пребывания Стояногло во главе Генеральной прокуратуры реальных «посадок» не произошло, и является, по мнению новой власти, главным показателем «неэффективности» его действий.
Хотя главная черта деятельности нынешнего генерального прокурора заключается в том, что, в отличие от своих предшественников, он хочет действовать по закону. А законы в Молдове, как всем хорошо известно, весьма далеки от совершенства. Иногда создается впечатление, что они создавались и принимались исключительно с целью возможности их обходить тем, кому нужно и «положено».
Именно поэтому, может быть, с точки зрения более эффективного предотвращения существующего беспредела и обеспечения нужного числа «посадок», которые так милы сердцу Майи Санду и сердцам ее сподвижников, Стояногло «недостаточно эффективен».
Проблема в том, что реальных механизмов для того, чтобы отправить генерального прокурора в отставку без его согласия, в законодательстве нет, а Стояногло уже показал, что обладает твердым характером и не собирается уходить.
Прошедшая 19 августа пресс-конференция генерального прокурора это наглядно продемонстрировала. В ходе заявления для прессы Александр Стояногло заявил, что для его отставки нет «ни моральных, ни законных оснований».
Стояногло отметил, что президент обвиняла его в том, что за полтора года в прокуратуре не произошло никаких изменений, а систему не очистили от тех, «кто служил олигархическому режиму». «Изменения произошли, только те люди, от которых прокуратура дистанцировалась, теперь консультируют вас.
Это объясняет то, что только администрация президента и ее окружение не видят изменения в прокуратуре», — отметил генпрокурор.
Очевидно, что нынешний генеральный прокурор не только не позволит партии PAS использовать прокуратуру в качестве «дубины» для оппозиции, но и представляет открытую опасность для планов власти по превращению Молдовы в очередное «захваченное государство».
Поскольку законодательство в существующей форме не позволяет отправить Стояногло в отставку до окончания его мандата в 2026 году, парламентское большинство инициировало поправки в закон о Генеральной прокуратуре, которые дадут возможность «оценивать результаты деятельности генерального прокурора» и будут предусматривать механизм, позволяющий отправить его в отставку до завершения предусмотренного законом срока.
Вероятно, после принятия этого закона на Стояногло посыплются претензии со всех сторон. Депутаты PAS уже начали предъявлять Стояногло претензии за побег Влада Плахотнюка, забывая, что в ночь побега представители этой партии были властью. Власть идет тараном на здравый смысл и предъявляет генеральному прокурору претензии за тот период, когда Стояногло еще не вступил в должность.
Еще один пример: экс-министр юстиции, экс-советник Майи Санду по юридическим вопросам, нынешний депутат PAS Олеся Стамате дала Генеральной прокуратуре 30-дневный срок на «разработку эффективного инструмента для возвращения украденных средств». Однако в отчете Генпрокуратуры справедливо отмечается, что это дело Министерства юстиции и Агентства по возмещению добытого преступным путем имущества (ARBI). В январе 2021 года именно Минюст и ARBI направили в парламент законопроект поправок, которые должны помочь вернуть «украденный миллиард». Сейчас с трибуны парламента глава Минюста, вице-председатель PAS Серджиу Литвиненко ругает Генпрокуратуру за то, что «украденный миллиард» не возвращен.
Параллельно парламентское большинство приняло в первом чтении поправки к закону «О национальном центре борьбы с коррупцией» (НЦБК). Согласно принятым поправкам, главу НЦБК будут не выбирать на конкурсной основе, а назначать решением парламента. Таким образом, еще один силовой орган будет превращен в инструмент для преследования оппозиции.
При этом принятие законов осуществляется в максимально сжатые сроки, без необходимой экспертизы в различных международных организациях и согласования с Венецианской комиссией, как это происходило ранее.
Происходящие в Молдове процессы наглядно демонстрируют, что существующие в форме НПО структуры после прихода к власти практически мгновенно превращаются в более тоталитарные формы управления, чем те государственные структуры, которые до этого подвергались критике НПО за «нарушения прав человека» и «нетранспарентность».
Эти процессы вполне могут трансформировать государственный строй Республики Молдова в еще более уродливое явление, чем правивший Молдовой ранее олигархический режим Влада Плахотнюка.
