Представители внешнеполитических ведомств России и Эстонии впервые за два года провели двусторонние консультации. Перед этим эстонские политики предложили наполнить возрожденный диалог с восточным соседом своим содержанием и поставить перед президентом России Владимиром Путиным вопрос о том, что часть РФ «принадлежит Эстонии». При такой повестке эстонско-российских отношений возникает вопрос: заинтересована ли Россия, чтобы у нее были отношения с прибалтийской республикой?
«Стороны согласились, что двустороннее сотрудничество развивается в таких областях, как культура, приграничное сотрудничество, охрана и устойчивое использование пограничных вод, а также содействие контактам между людьми», — говорится в сообщении МИД Эстонии о первых за два года политических консультациях с Россией, которые прошли на днях в Таллине.
Впрочем, озвученная повестка российско-эстонских консультаций едва ли дает основания присваивать им такую громкую характеристику, как «политические». Приграничное сотрудничество, защита экосистемы Чудского озера и тому подобные локальные вещи эстонские чиновники могли бы обсудить и с администрациями Ленинградской и Псковской областей. Так было бы проще и эффективнее, чем привлекать к делу МИД РФ и называть это политическим диалогом.
Единственный элемент российско-эстонской переговорной повестки, который является большой политикой, — пограничный договор между Эстонией и Россией, который никак не дойдет до стадии ратификации, потому что эстонские радикалы предъявляют территориальные претензии на часть Ленинградской области.
История эта упирается в Тартуский мирный договор 1920 года между Эстонской Республикой и советской Россией, по которому стороны признавали международно-правовую субъектность друг друга и определяли государственную границу. Согласно Тартускому договору, в состав Эстонии вошел и город Печоры с прилегающей территорией.
По итогам вхождения Эстонии в состав СССР и Великой Отечественной войны граница между союзными республиками была пересмотрена. Печорский край вошел в состав РСФСР и стал Печорским районом Псковской области.
Однако современная Эстония считает период Эстонской ССР «оккупацией», объявляет свою государственность продолжением довоенной республики, следовательно, Печорский край, по эстонской логике, принадлежит Эстонии.
Из-за этой логики линия государственной границы между Эстонией и Россией никак не может быть признана в Таллине окончательно и бесповоротно. Любой российско-эстонский политический диалог рано или поздно упирается в «Тартуский мир».
Судя по сообщению эстонского МИД, на переговорах с российскими дипломатами в Таллине эта тема тоже звучала. «Эстония готова продвигаться вперед в ратификации пограничных соглашений», — сообщается в коммюнике.
Между тем в Эстонии все активнее обсуждается возможность встречи нового президента республики Алара Кариса с президентом России Владимиром Путиным. Сам Карис не единожды давал понять, что был бы заинтересован в такой встрече при условии, что на ней будет что обсуждать.
Эстонские профессиональные русофобы уже засуетились, что если и есть что-то, о чем президент Эстонии и может разговаривать с Путиным, так это Тартуский мир и «возвращение» эстонцам «эстонской земли».
«У нас одна из основных проблем — ратификация границ с Российской Федерацией. Этот вопрос завис в воздухе, хотя дипломатическая работа закончилась еще в 1996 году, договор подписан министрами иностранных дел в 2014 году, но до сих пор не ратифицирован», — рассказал в интервью украинскому изданию «Главком» председатель комиссии по международным делам эстонского парламента Рийгикогу Марко Михкельсон.
Данный деятель — давний борец за «возвращение» Печор, один из чемпионов Эстонии по антироссийским выпадам. Крайне правая партия Isamaa («Отечество»), к которой принадлежит Михкельсон, сделала одним из столпов своей политической программы «восстановление территориальной целостности Эстонии».
Говоря о переговорах с Россией, депутат Рийгикогу обращается к опыту «нормандского формата», в рамках которого президент Украины Владимир Зеленский встречался с Владимиром Путиным, чтобы обсуждать реинтеграцию Донбасса в состав Украины. То есть в эстонских национальных мечтах это выглядит так: Путин при посредничестве лидеров Германии и Франции будет встречаться с президентом Эстонии, чтобы обсуждать соблюдение условий Тартуского мирного договора столетней давности?
Очевидно, что якобы возрождающийся российско-эстонский диалог с эстонской стороны стремятся наполнить заведомо деструктивным, подрывающим территориальную целостность РФ содержанием, втягиваться в обсуждение которого для Москвы — один чистый вред.
Вероятно, даже самые отмороженные эстонские националисты не верят всерьез, что Россия может «вернуть» им Печорский район. Но пусть она хотя бы покается, признает правомочность Тартуского договора… возможно, выплатит Эстонии материальные компенсации за «отчуждение эстонской земли».
При такой постановке вопроса России вовсе нет никакого смысла возобновлять политический диалог с Эстонией.
