Польша была первой страной, которая признала независимость Украины в 1991 году и активно поддерживала новую украинскую власть после событий на Майдане. Однако в последнее время польско-украинский союз буквально трещит по швам. Между сторонами регулярно возникают конфликты на почве истории, которые приводят к неприятным инцидентам (один из последних случаев — нападение поляков на украинцев, восстанавливавших кладбище в польском селе Старая Гута). О сложностях в отношениях Варшавы и Киева, а также о роли России и Запада в формировании польско-украинского альянса аналитическому порталу RuBaltic.Ru рассказал польский политолог, публицист Рональд ЛАСЕЦКИ:
— Г‑н Ласецки, сегодня у Польши с Украиной сложились непростые отношения. Есть ли у этого явления исторические причины? Антагонизм между Киевом и Варшавой предопределен исторически или это скорее «рукотворный» процесс?
— Нынешнее ухудшение отношений между Польшей и Украиной произошло на фоне различий в оценке истории, поэтому спор, без сомнения, в своей самой глубокой основе обусловлен исторически. С другой стороны, на структурном уровне его причиной также является характер прежней политики Польши в отношении Украины и украинской политики в отношении Польши. В обоих случаях единственным мотивом сближения была враждебность по отношению к России.
Польских сторонников сближения с Украиной не особо интересует сама Украина и украинцы. Им важно лишь создание стратегической буферной зоны в отношениях с Россией.
Для сторонников антироссийской политики в Польше имеет значение, будут ли российские войска в нескольких десятках километров от нее или на расстоянии 1 300 километров от юго-восточной польской границы. Отсюда вытекает почти безусловная поддержка Польшей независимой Украины.
Украина, в свою очередь, ищет на Западе союзников в своем конфликте с Россией. Это касается не только официальных органов — процесс идет и на уровне социальном. Украинские националисты, связанные с полком «Азов» и его политической надстройкой в виде партии «Национальный корпус» (организация запрещена в РФ — RuBaltic.Ru), установили контакты с небольшими маргинальными националистическими группировками в Польше. Сопутствующая публицистика украинских и польских националистов сосредоточена в основном только на построении совместного геополитического блока против России.
Поэтому как польская, так и украинская стороны во имя построения антироссийского альянса сознательно игнорировали проблемы, которые вызывают конфликты между поляками и украинцами. Впрочем, двусторонних отношений в менее «противоречивых» областях тоже не сложилось. Поляки и украинцы действительно не интересуются друг другом, не знают друг друга и не понимают.
Рано или поздно такие упущения должны были сказаться на взаимных отношениях. Не было даже необходимости в исчезновении общего врага в виде России.
Бремя истории наконец стало невыносимым, и странная конструкция польско-украинского союза начала трещать по швам. Конечно, речь идет о геноциде поляков 1943–1944 годов в Восточной Малопольше и на Волыни. Тогда украинцами были зверски убиты около 60 тысяч поляков.
Польша не может принять размывание ответственности за это преступление с украинской стороны, которая в своем нарративе старается ее снизить и вписать в общий контекст Второй мировой войны и польско-украинских конфликтов, а также исторических несправедливостей, совершенных поляками в отношении украинцев. На такой нарратив нацелен Украинский институт национальной памяти и его глава Владимир Вятрович, который претендует на творца официальной исторической политики постмайданной Украины. Более умеренной позиции придерживается президент Петр Порошенко — он сделал определенные жесты сожаления, за которые позднее был раскритикован Вятровичем.
Ситуацию усложняет тот факт, что с фальсификацией польско-украинской истории и замалчиванием Волынской резни мы имели дело (и имеем по сей день) и в самой Польше. В коммунистический период о событиях на Волыни и в Восточной Малопольше нельзя было говорить вообще, поскольку речь шла о прежних польских Кресах, захваченных СССР. В 80‑е годы был разрешен сбор частных свидетельств преступления, однако исследования и работы по-прежнему замалчивались польскими демолибералами, поскольку те выступали за сближение Польши и Украины. Ежи Гедрович (польский и белорусский политик и публицист — прим. RuBaltic.Ru) считал, что во имя пользы польско-украинских отношений нужно забыть о Волынской резне.
— Но поляки всё же узнали об этих ужасных страницах своей истории?
— Вопрос Волынской резни медленно пробивался в сознание польской общественности через воспоминания, на которых основаны, например, сборник рассказов «Ненависть» (2006) Станислава Сроковского, фильм режиссера Войцеха Смажовского «Волынь» (2016) по произведению Сроковского.
Противостоят возвращению памяти о Волынской резне представители двух существующих сегодня в Польше политических традиций: либерализма, центром которого является «Газета Выборча», и патриотического восстания, возглавляемой правящей партией «Право и справедливость» («ПиС»). Так, например, погибший в авиакатастрофе в апреле 2010 года президент Лех Качиньский демонстративно отказался от патронажа мероприятий, приуроченных к 65‑й годовщине Волынской резни, и участия в них, а нынешний президент Анджей Дуда оставил без реакции действия украинского парламента, который на следующий день после его выступления там признал УПА (Украинская повстанческая армия, запрещена в России — прим. RuBaltic.Ru) национальными героями Украины.
Таким образом, мы имеем случаи антипольской в действительности политики правящих Польшей демолиберальных элит, которые при помощи контролируемых СМИ, капитала и административного ресурса стремятся к искажению исторического сознания народа через стирание памяти о волынском преступлении.
Издающиеся сегодня в Польше учебники истории, телепрограммы, фильмы и публицистика полны проукраинской пропаганды. Всё во имя ненависти к России.
Парадоксально: всё более показное отношение к бандеровской символике на Украине после революции 2014 года привело к тому, что в Польше чаще стали раздаваться голоса, напоминающие о темных страницах украинского национализма. Когда на экраны в прошлом году вышел фильм «Волынь», показу которого правящие «ПиС» старались разными способами помешать (например, препятствуя его финансированию через свои подконтрольные государственные культурные учреждения), критические голоса стали так многочисленны и громки, что правящая олигархия не смогла больше притворяться, что их не существует.
Поэтому произошло ухудшение польско-украинских отношений. Однако это случилось против намерения польской правящей демолиберальной олигархии и не повлияло на ее проукраинскую позицию, не стало концом некритической поддержки Польшей Украины против России.
— Власти Польши, очевидно, полагают, что ухудшение отношений с ними спровоцировали сами новые украинские власти. Вы разделяете эту точку зрения?
— Как я говорил, это была бы слишком упрощенная схема. Обе стороны виновны, поскольку в течение многих лет спорные вопросы в польско-украинских отношениях были упущены и замалчиваемы. Польская сторона была в этом столь же последовательна, как и украинская.
Я могу припомнить только один случай, когда польская и почти одновременно украинская стороны проявили инициативу по укреплению двухсторонних отношений не ради стратегических нужд Запада, а в интересах собственных государств. Во время визита в Германию в 1992 году президент Лех Валенса представил концепции НАТО-бис и ЕЭС-бис (Европейское экономическое сообщество — прим. RuBaltic.Ru), которые должны были стать альтернативой западным интеграционным структурам посткоммунистических государств. Это вызвало нервную реакцию либеральной «Газеты Выборчей», тогдашнего министра иностранных дел Польши Кшиштофа Скубишевского и сторонников «течения независимости», представленных тогда бывшим премьер-министром Яном Ольшевским.
Во время визита в Будапешт в феврале 1993 года подобную инициативу по созданию пространства безопасности в Центрально-Восточной Европе проявил президент Украины Леонид Кравчук. Однако он подвергся критике со стороны Запада и прозападной польской олигархии, и президент Валенса во время визита в Киев в мае 1993 года об этой инициативе не вспомнил. Проект, лишенный поддержки за рубежом и внутри самого украинского общества, быстро провалился.
Нынешние политики просто пожинают урожай безоговорочной поддержки Украины. Поляки умаляли значение украинского национализма и антипольского ресентимента.
Новые власти Украины, понимая, что Польша в рамках своей сегодняшней геополитической идентичности не имеет иного выхода, кроме поддержки Украины, и что эта поддержка из-за небольшого потенциала Польши имеет характер лишь вербальный и моральный, начали пренебрегать ожиданиями и чуткостью Польши. Историческая политика Украинского института национальной памяти не столько антипольская, сколько пренебрежительная по отношению к Польше и польским историческим чувствам. Их приносят в жертву ради национальной консолидации Украины под лозунгом национализма, русофобии и антисоветизма, чему служит распространение культа УПА.
— Удастся ли преодолеть разногласия между Киевом и Варшавой в ближайшем будущем?
— Эти проблемы не будут решены, но польские власти вернутся к некритической поддержке Украины, молчаливо соглашаясь на дальнейшие оскорбления Польши и польского народа в этом государстве. Польские власти не дали серьезного ответа на разрушения в январе 2017 года памятника полякам, убитым в Гуте Пеняцкой, и польского кладбища в Быковне. В марте того же года были разрушены польские мемориальные доски во Львове и Подкамне, было обстреляно из гранатомета польское консульство в Луцке. В марте 2018 года была брошена граната на кладбище «орлят». Тогда же во Львове состоялся марш с лозунгом «Львов не для польских панов!».
Несмотря на эти инциденты, с декабря 2015 года Польша реализует кредитную линию для Украины на сумму 4 млрд злотых. Ее запуск — это идея правящей «ПиС», которую горячо поддерживает обычно крайне критично настроенная к правительству «Газета Выборча». Один из членов программного совета «ПиС» Пшемыслав Журавский-Граевский открыто признаёт, что нынешнее польское правительство не интересует, вернет ли когда-либо Киев долг Варшаве.
Однако в ближайшее время стратегические планы поддержки Украины пройдут поверхностную коррекцию. Раньше команда «ПиС» придерживалась идеи «Междуморья», духовным отцом которой был Юзеф Пилсудский и которая означала стремление к созданию в Центральной Европе одновременно и антироссийского, и антинемецкого геополитического блока под руководством Польши. Во второй половине 1930‑х годов эта концепция нашла продолжение в идее правящего тогда «пилсудчиковского» лагеря о «Третьей Европе» как союзе государств в Прибалтийско-Черноморском коридоре в духе идеологического противовеса фашистским и коммунистическим государствам.
Эти идеи были сопряжены с концепцией прометеизма, автором которой также был Пилсудский, а развивали ее редакторы «Культуры», выходившей в Париже в 1947–2000 годах, в том числе Ежи Гедрович и Влодзимеж Бончковский. Прометеизм предполагал поддержку Польшей всех центробежных, революционных, национальных движений в России с целью распада «Российской империи». В рамках этой политики Польша должна была полностью поддерживать независимость Украины и ее территориальные претензии к России.
Коррекция польской политики в отношении Украины произошла по команде из Вашингтона. В 2016 году президент Анджей Дуда и президент Хорватии Колинда Грабар-Китарович представили инициативу «Троеморья», второй саммит которого прошел в июле 2017 года в Варшаве с участием президента США Дональда Трампа. Разница между «Междуморьем» и «Троеморьем» в том, что во вторую концепцию не входит Украина.
Трамп поставил условием своего участия во встрече по «Троеморью» в Варшаве неприсутствие украинских представителей, и польские власти это послушно исполнили.
Концепция «Междуморья» была отброшена «ПиС» по команде властей США. Это значит, что Запад больше не будет стремиться к вхождению Украины в НАТО и ЕС. В этом контексте нужно трактовать официальное охлаждение на линии Варшава — Киев.
Правящая в Польше демолиберальная олигархия не принимает самостоятельно никаких решений, резонируя только с голосом из Вашингтона. Охлаждение отношения Варшавы к Киеву — следствие дистанцирования от него Вашингтона. Если бы Польша сама принимала решения, правящие «ПиС» и либеральная оппозиция готовы были бы вытерпеть любое, даже самое унизительное отношение с украинской стороны и ничего бы не предпринимали по поводу недовольства общественности. Большая ассертивность Польши в отношениях с Украиной в последние месяцы — исключительно выполнение указаний из Америки.
Но я не думаю, что это означало бы согласие Запада на реинтеграцию Украины в евразийский блок или нейтрализацию Украины и Белоруссии.
Согласно стратегии Запада, Украина и Белоруссия из зоны западной стабилизации должны быть превращены в зону восточной дестабилизации. Запад уже не может их принять, поэтому остается только мешать их интеграции с Россией.Польско-шведская программа «Восточного партнерства» ЕС (расширенная и осуществляемая под эгидой Вашингтона) потерпела неудачу, но не была отброшена польская политика прометеизма. Украина должна стать восточноевропейской «черной дырой», засасывающей геополитические силы России. Отсюда тенденция поддержки в Польше агрессивных намерений киевского правительства в отношении Донбасса и поддержка прозападных сил на Украине. Это по-прежнему будет лицом польской восточной политики.
