На фоне нового министра образования и науки Латвии Илги Шуплински ее легендарный предшественник Карлис Шадурскис кажется человеком весьма достойным. А ведь раньше складывалось впечатление, что такое просто невозможно.
Недавно Шуплинска выступила в эфире радиостанции Baltkom. Говорила исключительно на государственном языке, была одновременно холодна и агрессивна.
«Если бы мы, например, были в Литве, то я бы перешла [с латышского языка] и общалась с вами на русском языке. Но в Латвии — это мое личное мнение — ситуация с гос. языком не на таком хорошем уровне, как хотелось бы. Поэтому считаю, что с момента восстановления независимости Латвии латышскому языку со стороны жителей уделяется недостаточно внимания», — сразу заявила министр.
Затем она объяснила, что 100 билингвальных школ в Латвии являются «неправильными».
«Да, мы все латвийцы. Что означает быть дружелюбными? Если вы думаете, что это означает поддержку развития воскресных школ, культуры, то, без сомнения, я выступаю за это и поддерживаю. Но если дружелюбие подразумевает под собой поддержку почти 100 школ с другой системой обучения, я считаю, что такого быть не может в государстве, где в основе лежат другие приоритеты. Мы знаем, что все время есть проблемы с двухобщинным обществом», — сказала министр.
И наконец:
«Почему вы все время просите задуматься о том, как чувствует себя русская община в Латвии? Почему вы ни на секунду не задумываетесь о том, как чувствовали себя, например, те же самые латыши в ссылке? Как чувствуют себя те, кто уехал сегодня? Лелеют ли они до сих пор надежду, что у них там появится школа на их родном языке? А если появится, какая это будет школа? Воскресная школа или организованный обществом кружок? У вас даже такие вопросы не появляются».
В том интервью, на самом деле, Илга Шуплинска наговорила еще много всего. Но это уже не имеет никакого смысла. Очевидно, что в Министерстве образования появился еще один человек, который пытается реализовать свои комплексы, выплеснуть обиды.
Министерство образования и науки Латвии давно превратилось в какое-то странное место, где ставят эксперименты и над обществом, и над собой.
У Джорджа Оруэлла в романе «1984» в Министерстве любви была комната 101 — там люди встречались со своими самыми сильными страхами. Иногда наше министерство напоминает мне эту комнату; во всяком случае, там точно сидят люди, которые страдают кошмарами и при этом еще пытаются транслировать эти кошмары на всю страну.
Шуплинска — типичный пример.
Возможно, Минобраз создает таких министров, потому что наука у нас находится там, где находится, а образование переживает жесточайший кризис.
Министерство живет своей жизнью и просто «переваривает и адаптирует» чиновников, которые туда попадают. А затем они идут в мир и транслируют свои фобии.
Грустно, что страдают от этого дети. Но кого и когда это волновало?
Лучше Оруэлла не скажешь: «Власть — не средство; она — цель. Диктатуру учреждают не для того, чтобы охранять революцию; революцию совершают для того, чтобы установить диктатуру. Цель репрессий — репрессии. Цель пытки — пытка. Цель власти — власть».
