Вот уже более полугода сидит в Таллинской тюрьме известный эстонский правозащитник Сергей Середенко. Месяц назад ему предъявлено обвинение в «поддержании отношений против Эстонской Республики». Дело передано в суд. Подробности дела разглашать самому Середенко и его адвокату запрещено. Пресс-служба Прокуратуры тоже молчит. Из косвенных источников стало известно, что Середенко вменяют «отношения против Эстонской Республики», а именно — отношения с Россией. Середенко публиковал на страницах российских интернет-ресурсов статьи и участвовал в организованных Россией правозащитных конференциях.
Полгода Середенко сидел в одиночной камере, ему была запрещена даже переписка. Сейчас переписку разрешили, и из Таллинской тюрьмы пришло первое письмо — его коллеге Елене Григорьевой. В нем Сергей написал, что разрешает его публикацию. Это стоит почитать тем, кто считает европейское правосудие «самым честным и гуманным в мире».
Из письма С. Середенко:
«Прекрасная Елена, приветствую!
Пишу тебе длинное письмо (это предупреждение!), посему за один присест не получится. Тем более, что рассказать есть чего.
Во-первых, позволь поблагодарить тебя за то, что тут называют "подогревом" — за передачу. Судьба ее почти печальна и в ежедневнике записана так: "Прислала посылку Лена Григорьева".
Еще один сеанс унижения — при мне раскрывали посылку и говорили, что из нее будет уничтожено. Шоколадная плитка — запрещено. Письмо и ежедневник — уничтожить. Перепали мне только шерстяные носки, но за них — огромное спасибо! Сейчас в дожди — самое оно!
Сообщаю, что до 24 августа я был "на запретах" — мне были запрещены свидания, переписка, звонки. Передачи, в принципе, разрешили, но с учетом всех тюремных ограничений — сама видишь. Но зато представь, как весело мне ходить по камере в шерстяных носках, связанных товарищем по партии!
Теперь меня отдали под суд и в связи с этим сняли запреты. Надолго ли — не знаю, и пользоваться этим счастьем в полный рост мне пока сложно — как ты понимаешь, у меня в камере нет ни телефонной, ни адресной книжки. Телефон приносят раз в неделю на 30–60 минут, в зависимости от настроения "телефониста". Открывают "кормушку" в двери и ставят туда проводной телефон. Шнура хватает на то, чтобы подтянуть его к стулу. Подтянуть стул к телефону нельзя — он привинчен к стене. Мудрые люди просто снимают со шконки матрас и кладут его рядом с дверью. Звонят лежа.
Адрес с твоего уничтоженного письма я списать не догадался (все происходило быстро, как у наперсточников на вокзале) и был уверен, что у меня его нет. Но потом подумал еще раз — и вуаля! У меня же есть акт об обнаружении запрещенных предметов (дарю на память, акт о передаче мне носков сохраню для себя), а в нем — твой адрес! Так что лови маляву, партайгеноссе!
И, кстати, если решишь мне написать, то обязательно дай свой номер телефона. А если получится и будет не лень, то и телефоны общих знакомых…
Живу я тут в информационном аду. Реально. По ТВ тут только эстонские и латвийские "русскоязычные" каналы, ВВС, Euronews и российский "оппозиционный" канал "Настоящее время". То есть эстонская пропаганда льется в уши с 06.00 до 23.50 (потом отключают электричество, а значит, и ТВ). Из газет есть выбор — либо случайный Postimees на эстонском, либо еще более случайная российская "оппозиционная" "Новая газета", мало чем от РМ отличающаяся.
По радио тут 6 каналов, из которых 2 религиозных. "Тюремная библиотека" — это стеллаж на галерке с отжатыми у граждан бандитов книгами. Выбор — соответствующий, то есть абсолютно случайный. Например, прочел "Поэтов Александрии".
Короче, адский ад настолько, что по весне был уверен, что летом — война. Не шучу.
Про географию. С юга — аэропорт, туда самолеты садятся. С севера — карьер, там взрывают. Взрывают так, что свежая тюрьма уже пошла трещинами. Что с запада и востока, подсказывает название деревни на почтовом адресе — Soodevähe Küla. То есть между болотами мы тут.
Про мое уголовное дело. Долго что-то знакомое крутилось в голове, но всплыло вот совсем недавно: раньше это называлось "антисоветская деятельность". Слышал по радио реакцию А. Блинцовой по поводу моего заключения — порадовался за здоровые инстинкты у коллеги. "С этой статьей что-то не так", — сказала она (вроде бы). Над этим "что-то не так" я работал довольно долго и к концу апреля родил ходатайство о производстве конституционного надзора в отношении этой статьи УК, которому отчего-то до сих пор хода не дают.
Практически никакого представления не имею о том, что говорят и пишут о моем деле за пределами эстонского инфополя. Слышал, что вы провели пикет у здания Госпрокуратуры, что было какое-то заявление МИД РФ… Из эстонского же рупора можно сделать вывод, что больше всего их интересует здоровье господина Навального…
Когда меня "приняли" и привезли после суточного обыска в Охранку, то первое, что я услышал, это то, что я точно сяду и что менять меня (как шпиона!) они ни на кого не будут…
О самочувствии: я в порядке. Сразу поделил свои эмоции пополам: у меня полное неприятие обвинения и полное приятие заключения. По сравнению с недавним прошлым тут курорт, по сравнению с европейскими (Дания, Финляндия, Норвегия) тюрьмами — отстойный отстой. Этим знанием со мной граждане бандиты поделились.
После 24-го августа меня перевели из-под "запретов" в парную "крытку" с соседом — милейшим эстонцем. В детстве у него было хобби — он вырезал из газет и коллекционировал некрологи. Ему 50, но говорит, что в душе ему 16. Я поправляю: не 16, а 2х8. По 8 лет за каждое из убийств. Въехал я к нему в хату богатым барином — с телевизором и кипятильником. Как же можно меня не любить, если еще и кофе есть?
Кстати, спасибо всем за денежные переводы — мне собрали что-то около 500 евро поначалу, так что хватило и на чайник, и на телевизор (их тут надо покупать, с воли передавать нельзя). "Магазин" тут раз в две недели, в сумме скромно уходит 100 евро в месяц. Если интересно, могу прислать магазинную распечатку — охренеешь от цен.
А пару дней назад соседа у меня забрали. Его выдергивал к себе местный безопасник и допытывался, не агитирую ли я его… Ну, как сказать. Во-первых, мы, два не первой свежести мужичка, объявили свою камеру свободной от политкорректности и разрешили расизм. Сразу жить стало веселей. Во-вторых, я стал заставлять соседа учить наизусть сонеты Шекспира. На русском. Мотивируя это тем, что при его долгах исполнителям и 8 зубах хороший сонет — это единственный способ заиметь теплую женщину на ночь себе под бок…
Теперь, во временном одиночестве, начну шалить. Планов пошалить много, один расскажу. Тут надо за пределами хаты передвигаться с биркой на шее. На моем фото страшно информативная надпись Riigikeel A. Я написал запрос, что это значит? Ответили, что категория госязыка, чтобы всем издалека было видно, что я, тварь неэстонская, державной мовой владею едва-едва…
На очередном "собеседовании" в Охранке я потребовал себе переводчика. "Зачем, вы же хорошо говорите…". "Ложь! — говорю я, — вот у меня документ есть, что нихрена я не знаю…" Побежали за переводчиком.
Попросил сделать с этой бирки копию. Сначала принесли бумагу о том, что я согласен на то, что деньги за копию (12 центов вроде как) будут сняты с моего тюремного счета. Подписал. Потом у них что-то щелкнуло, и они пришли выяснять, на хрена мне это надо. Говорю, что собираюсь на них в Языковой Департамент написать. Ибо нехрен тюрьме раздавать категории "государственного языка" (их нет в природе, есть категории эстонского). Ушли. Через день лязгают дверными запорами: "Середенко! Замена таблички!" Принесли новую — без "госязыка". Но ничего, гады, вы мне еще за Севастополь ответите…
Лена, смешного тут так много, что скучать практически не приходится. Вот, например, приходил с казенным визитом ко мне еще в одиночку по весне "безопасник", которого тут все просто "опером" кличут. Мол, как я тут? Зашел в хату, сел на стул и показывает мне рукой на шконку — садись, мол, разрешаю. Я ему в ответ говорю, что это моя фраза. "Какая?" — "Присаживайтесь. Я ведь хозяин в этой хате, а вы — гость. Причем незваный". Мужчина побагровел и выдал монолог о том, что тут все — его. А моего тут — ничего. Короче, сбежал.
Суды начнутся в конце октября. Говорят, за этим можно как-то следить в компьютере. Адвокат говорит, что правовых оснований объявлять процесс закрытым нет, но ведь это Эстония. Тем не менее рад буду всем.
Что еще очень важного? Грохнули мой ФБ. Надо как-то поднять хай на эту тему и восстановить его, ибо нет никаких сомнений в том, что его грохнули с подачи Охранки. На самом деле это важно: 1/3 "доказательств" по делу — из моего ФБ, а доступа к доказательствам в мою защиту у меня нет.
Еще очень нужен секретарь на воле… Все, прощаюсь пока.
С комприветом, Сергей!
P.S. Это письмо — не секретное. То есть можно делиться им кусками на твой выбор. Претензий с моей стороны не будет».
Комментарий: автор этой статьи — я, Юрий Алексеев, латвийский журналист — вот уже три года находится под следствием по аналогичной статье УК Латвии: «Деятельность в пользу иного государства, наносящая вред Латвийской Республике». Из этих трех лет два года я провел под полицейским надзором и ночным домашним арестом, и в тюрьме тоже пришлось немного посидеть. Мои «провинности» — аналогичные: писал статьи, участвовал в конференциях...
Ничего конкретно преступного/запрещенного, но «по совокупности» — я нанес вред Латвийскому государству уже своим существованием.
Эдакий «шпионаж-лайт» и «вредительство-лайт». Данные статьи введены в УК Эстонии и Латвии совсем недавно. Мы с Середенко — «первопроходцы» по этим статьям. У Середенко первый суд начнется в октябре. Мое же дело уже год (год!) лежит в Прокуратуре, я даже не получил еще статус «обвиняемого», пока что я только «подозреваемый».
И я могу предположить, что латвийские прокуроры просто не знают, что делать с такими абсурдными обвинениями.
Ничего конкретно преступного вроде не совершил, занимался абсолютно законной деятельностью, а осудить вроде бы надо! Я — «шпион и вредитель».
Похоже, латвийские прокуроры будут внимательно следить за судами над Середенко, чтобы перенять «опыт передовой страны Эстонии». Ну и я буду следить и по мере возможности сообщать это читателям RuBaltic.Ru.
