Танкист Николай Головин вспоминал:
«Под Львовом с этими стервами познакомились. Сначала вроде все было нормально, не замечали их. Но потом они ночью у нас разграбили обоз. Заразы, ведь били и своего, и чужого.
Как-то мы стояли в лесу. Прибегает под утро, часа в четыре, старик: "Спасите! Налетели бандиты… И детей, и женщин, и стариков — всех убивают". Ну, командир батальона приказывает: "Берите три танка". Пошли... а у нас на каждом танке по двенадцать автоматчиков.
К деревне подходим, автоматчики с брони попадали — стоп машина! Кричат, показывают, где пулемет. Мы из пушки туда врезали — "На, сволочь". В деревню заскочили: перебили сволочей, остальные — в леса. Ведут пацана ко мне — поймали с винтовкой. Говорю: "Стерва. За что ж ты, говорю, своих-то бьешь?" — «Вони москалям допомагають» — «Ну вот я москаль, мне восемнадцать лет. Что я тебе плохого сделал? Тебя ж, гад, от немца освобождаю, два ордена получил". Да что с ним говорить… Автоматчики злые — насмотрелись, чего они в деревне натворили, "положили" его прямо у танка.
Женщина одна, молодая, двое деток. Спросил ее: "За что ж они вас-то бьют? Ты ж хохлушка" – "Ой, не говорите, нет от них жизни. Приходят с леса ночью, забирают всю еду. А мне надо детей кормить…".
Источник: Я помню
